Следователь по особо важным делам - Страница 33

Не думаю, чтобы в Вышегодске были другие нравы, Вечером у нас состоялся условленный ещё в Крылатом телефонный разговор с Ищенко. Она сказала, что уже успела встретиться с семьёй Залесских. Я её попросил выяснить у Валерия насчёт Ильина. Поосторожней, конечно. Но и настойчивее. Почему-то после нашего разговора «по душам» в совхозе я доверял Серафиме Карповне все больше и больше. Преданность делу, по-моему, хороший аттестат для работника…

Константин Пащенко, который работал в «Маяке» главным агрономом до Ильина, теперь трудился в районном управлении сельского хозяйства и прикатил на свидание со мной в прокуратуру на служебной машине. Было видно, что он очень хочет, чтобы я это знал. По долгу вежливости я поинтересовался, не оторвал ли его от работы и прочее в том же духе.

— Ничего, ничего, — покровительственно сказал он, — псе мы трудимся, все мы знаем, когда что надо… А работа моя — поля, поля и ещё раз поля. Поверите, из машины не вылажу. И вот сейчас от вас-прямо в совхоз. Шофёру дал задание заправиться бензином сполна. Кто знает, сколько километров придётся отмахать…

Я смотрел на него и удивлялся точности, с какой русский человек метит прозвищами. Громышок…

Пащенко был, пожалуй, немелким мужчиной. Но оттого что он пыжился, силился казаться солиднее, было ощущение, что он на пределе. Как шар. Выпусти воздух-останется комочек.

— Я вас, товарищ Пащенко, постараюсь не задер жать, — сказал я.

— Да, в общем-то, мне засиживаться, сами понимаете, Я-то сам ради бога. Люди ждут…

— Скажите, пожалуйста, вы учились вместе с Ильиным и Залесским?

— Да. Имел, так сказать, возможность их знать.

— Ну и что вы скажете, например, об Ильине?

— Что сказать? Был обыкновенным студентом. На третьем курсе в партию вступил… Учился он усиленно.

— Как это понять: хорошо или плохо?

— Знаете, оценки ещё ничего не говорят. Кого-то из великих людей выгнали из учебного заведения за плохую успеваемость. А потом получился всемирный учёный…

— Возможно.

— В студкоме был, в факультетском научном обществе, в совете по туризму. — Пащенко загибал пальцы и смотрел на меня. — Не много ли брал на себя?

— Но ведь это в основном выборные должности… — сказал я и подумал, что почему-то защищаю Ильина.

— Кто не хочет, того не выбирают.

— Его уважали товарищи?

— Если можно назвать уважением то, что на человека спихивают работу… Если вы считаете это уважением — пожалуйста.

— Он пользовался успехом у девушек?

— Колька? Да вы смеётесь!

— Нет, товарищ Пащенко, я просто спрашиваю, как было в действительности.

— По-моему, с ним девушкам неинтересно. Я, видите, не красавец какой-нибудь, но мне почему-то везло. Не внешностью надо брать, а умением создавать обстановку, заинтересовать…

Я вдруг понял, что Пащенко принимает наш разговор за приятельскую беседу. И бог с ним. В таком тоне он будет держаться откровеннее.

— А Ильин не умел?

— Конечно, нет. Он не умел ни к чему приспосабливаться. По его лицу сразу было видно, чего он хочет. Знаете, есть такие. Прямолинейные. А кому такое нравится?

— Ильин нравился девушкам?

— Влюбилась в него одна студентка. Он ей прямо, и сказал: не страдай, мол, не люблю. Кто же так делает?

Ведь это ещё больше разжигает…

— Ас Аней Кирсановой как получилось? — Я намеренно задал вопрос в прямолинейной форме.

— Все так же, только наоборот. Как ни бегал за Аней, ничего не получилось.

— Когда он увлёкся ей?

— Дайте припомнить. На втором курсе.

— До того как она стала встречаться с Залесским?

— Да.

— А вы не вспомните, когда Аня стала встречаться с Валерием?

— Помню. Отлдчно помню. Мы заканчивали четвёртый курс. И вдруг сенсация: Валерка, за которым бегали все девчата, ходит с Кирсановой.

— Интересный парень?

— Наповал! Немного, как говорится, задаваться любил, а в общем — с ним не соскучишься. Анька отхватила лучшего парня в институте.

Пащенко мелко захихикал. Ну если нелюбовь к Ильину можно было понять: все-таки Ильин имел вес в совхозе, а его, Пащенко, мягко выражаясь, попросили, то равнодушие к Залесскому, его горю объяснить трудно. Об умершей, дело которой и свело нас, он говорил без всякой печали.

— А Ильин ревновал?

— Своей прямолинейной башкой Николай дошёл, что тут ему делать нечего.

— Может, у него изменилось поведение, стал замкнутым?

— Он всегда был бирюком.

— Не преследовал Кирсанову?

— Вряд ли.

— Вы не можете на этот счёт припомнить что-нибудь конкретное?

— Нет. Я понимаю всю ответственность моих показаний.

Слава богу!

— Ас Залесским он как себя вёл?

— Самое смешное, что познакомил их Ильин.

— Значит, они были друзьями?

— До того как Залесский закрутил с Аней. И все удивлялись. Но мы ведь умные люди, понять можем: Ильин тянулся к культуре. А Валерию, вероятно, было забавно с Ильиным. Закон единства противоположностей…

Я вспомнил ответ Ильина на вопрос, были ли они друзьями с Залесским: «Пожалуй, не были…»

— Выходит, после того как Валерий и Аня сблизились, дружба их распалась?

— Само собой разумеется.

— А вы дружили с Валерием?

— Были хорошими приятелями. И когда он написал мне в Крылатое — тоже, между прочим, местечко, скажу я вам! — что хочет поехать куда-нибудь на целину, я ему — ради бога! Только, пишу, наплачешься…

— Почему же вы все-таки не отговорили его, если так считали?

— Надо знать Залесского. Вобьёт себе фантазию, в голову — вс„. Вынь да положь. Думаю, лучше я его устрою более или менее по-человечески. А то подзагорит где-нибудь, ещё хуже будет. Все было в моих руках,